"Спорт Экспресс" Елена Вайцеховская
- Можете ли вы как руководитель Росспорта каким-то образом вмешиваться в то, что происходит в спортивных федерациях? Например, в скандал, разгоревшийся в биатлоне между президентом СБР Александром Тихоновым и коллективом сборной команды?
- Нет. Мне вообще непонятно, как может сложиться ситуация, при которой великий спортсмен - с одной стороны, великие спортсмены - с другой и они не понимают друг друга. О чем мы тогда вообще говорим?
Чтобы избежать подобных ситуаций, нужно придерживаться двух моментов. Во-первых, всегда и везде определяющим должен быть спортивный принцип. Тогда не будет никаких спекуляций вокруг вопроса, кого везти на Олимпийские игры первым номером, третьим или шестым. Есть результаты, есть рейтинг, есть критерии - и все, баста! Во-вторых, нужно помнить, что главные действующие лица в нашем деле - это спортсмен и тренер. Все остальное - обслуга. Кем бы ты сам при этом ни был. Двукратным, десятикратным...
Я понял это, когда стал тренером. Безусловно, можно использовать какой-то собственный опыт, стараться его донести до тех, с кем работаешь. Но ставить им в упрек: мол, я вот чего достиг, а вы - нет - это последнее дело. Если уж встал во главе, должен понимать: успех меряется не количеством твоих собственных медалей, а результатом спортсменов и тренеров. И умением создать для них именно ту атмосферу в которой они этого успеха добивались бы. Сама оценка работы в спорте проста: есть результат - значит, ты хороший спортсмен, хороший тренер, врач или руководитель. Нет результата - иди займись чем-то другим.
И сами спортсмены, и федерации, и государственный орган должны понимать меру ответственности. Ее - ответственность - просто нужно разграничить. Возьмем нашумевшую историю с Евгением Малкиным. Нас упрекают: мол, нет закона о спорте, нет понятия "профессиональный хоккеист", и отсюда все проблемы. Но такого понятия нет ни в одной стране! Вот если бы в российском хоккее существовал действующий профсоюз - дело другое. В этом случае ты не мог бы играть в лиге, если бы не являлся членом профсоюза. И не мог бы быть хозяином клуба, если бы не соблюдал общепринятых правил.
Так что же, объясните мне, пожалуйста, мешает сегодня создать этот профсоюз, нормальную систему взаимоотношений? Схема-то проста: должен быть типовой контракт - документ, согласно которому одни имеют право получать деньги, а другие - их платить. Цифры в этом контракте могут быть какими угодно, но главное - чтобы ответственность сторон была прописана предельно четко. Плюс этот документ должен быть обязательно подтвержден добровольным соглашением между профсоюзом игроков и хозяевами клубов.
Уверяю вас, никакой "Питтсбург Пингвинз" никогда в жизни не посягнет на игрока, у которого есть контракт, подкрепленный таким вот добровольным соглашением.
ВСЕ НАЧАЛОСЬ В ПОЛЬШЕ
- В 2003-м вы вошли в состав совета учредителей Всемирного антидопингового агентства (WADA), два года назад заняли пост председателя Комитета спортсменов. От кого изначально исходила эта инициатива?
- Я попал в WADA в какой-то степени случайно. Началось все с того, что пять лет назад поехал на совещание министров спорта Европы, которое проводилось в Польше. Это была моя первая зарубежная командировка в ранге руководителя Госкомспорта. На тот момент у нас в международном отделе работало, что называется, полтора человека, разруха кругом, непонятно, за что хвататься. И мне, как водится, написали какой-то текст для выступления...
В первый день я больше осматривался. Многие делегаты, кто приехал в Польшу из хоккейных стран и СНГ, подходили, поздравляли с назначением. А на следующий день началось непосредственно совещание. Все по порядку выступали, я тоже что-то сказал - то, что в бумажке написали. Но для себя сделал заметку, что представителей восточного блока нет ни в одной рабочей группе.
Заседание вел ирландец - солидный такой дядька. Я поднял свою табличку с надписью "Россия", взял слово и сказал: "Извините, что второй раз слово беру, но хотел бы с опозданием представиться". И начал перечислять все свои звания. А потом добавил: "Я представляю здесь не только Россию, но и огромную спортивную семью с колоссальными традициями и опытом. У нас в стране 600 олимпийских чемпионов, и мне кажется, что в этом глубокоуважаемом обществе, - все это по-английски говорю, - произносить такие слова, как "национальное неуважение" и "дискриминация", не совсем правильно. Поэтому просто хочу спросить: почему ни Россия, ни Восточная Европа не представлены ни в одной рабочей группе? Есть ведь еще Украина, Белоруссия, Армения, Болгария - страны с колоссальными победными традициями, которые, получается, не имеют ни единого шанса влиять на ситуацию в спортивном мире. Считаю, что это не совсем правильно. Большого опыта руководящей работы у меня нет, но попрошу вас все сказанное зафиксировать в протоколе".
Не знаю, откуда у меня в голове все это взялось. Протокол какой-то... Но, смотрю, ирландец недоволен. Следом украинец взял слово: мол, поддерживает. Белорусы руки тянуть начали, армяне. Чувствую, это их задело. Многие поднялись.
Потом наступил перерыв, все пошли кофе пить, а я думаю: дай-ка зайду в комнату президиума. Не знал ведь еще, куда можно, куда нельзя. А там готовые протоколы уже из принтера выскакивают - теплые еще. Смотрю, нет нашего предложения. Я опять спрашиваю: в чем дело? Вроде предложение поддержано несколькими странами... Ирландец аж пятнами пошел. Стал объяснять, что секретарша виновата: не расслышала. И что обязательно этот пункт будет внесен. Тогда я уселся на стул и сказал: "Пока не исправите протокол, никуда отсюда не уйду".
Когда заседание продолжилось, я снова поднял табличку. Председатель с раздражением спрашивает: "Что еще, Россия?" Я говорю: "Предлагаю этот вопрос не откладывать в долгий ящик, а провести осенью в Москве внеочередное совещание совета". Он от моей наглости аж обалдел. Но предложение было принято к рассмотрению.
Когда я вернулся в Москву, первым делом пошел к Валентине Матвиенко (она тогда в правительстве спорт курировала) и честно признался: такая вот ситуация, нужно срочно в нее влезать. Понимаю, что денег на это в бюджете не заложено, но я же не знал, что их заранее закладывать надо. Она засмеялась: "Решим как-нибудь. Пиши письмо".
В итоге нашли деньги, пригласили всех в Москву в том числе главу WADА Дика Паунда. Я сам его по Москве водил, мы много о хоккее разговаривали. А на следующий день после открытия встречи Паунд вдруг сказал, что поддерживает предложение России дополнительно выделить место в совете учредителей WADA для представителя Восточной Европы. И предложил мою кандидатуру со словами: мол, Фетисов своим опытом прекрасно дополнит наш коллектив. Альтернативно свою кандидатуру выдвинул поляк, но в итоге я с тройным преимуществом голосов у него выиграл.
- За последний год случилось несколько крупных скандалов, связанных с употреблением запрещенных препаратов российскими спортсменами. Причем все эти нарушения выявлены именно специалистами WADA. Согласитесь, это не может не наводить на мысль о том, что в российской антидопинговой службе, которая подчинена Росспорту, что-то не в порядке.
- Наша лаборатория считается одной из лучших. Это признал, в частности, руководитель португальской антидопинговой лаборатории, с которым я не так давно встречался в Лиссабоне. Этот же специалист по совместительству возглавляет международную ассоциацию всех лабораторий мира. WADA регулярно рассылает для проверки анонимные пробы. И если лаборатория не обнаруживает того, что в этих пробах содержится, она теряет аккредитацию. Но если уж мы говорим о борьбе с допингом, надо рассматривать всю цепочку: от забора пробы до ее доставки. И понимать, что на этом пути может произойти что угодно.
На последней конференции WADA демонстрировались изобретения, к которым в разные годы прибегали спортсмены, чтобы обмануть проверяющих. Катетеры, резервуары, в которые наливалась чужая моча, и так далее. Ответьте: если нечто похожее происходит в какой-то команде, почему я должен за это отвечать? Я могу нести ответственность только за то, что могу контролировать.
Мы на сегодняшний день создали все необходимое для того, чтобы лаборатория, как и антидопинговая служба в целом, работала на самом высоком уровне. Но где гарантия, что на исследование поступает проба именно того спортсмена, которого нужно проверить, а не сторожа со спортбазы? Вот в чем вопрос. Давайте поменяем штат, придут новые люди, но даже в таком случае дополнительных гарантий все равно не появится. Нужно пересматривать всю систему, сам подход к проблеме.
Мне кажется, что вопрос запрещенной фармакологии должен быть ответственностью прежде всего самого спортсмена. А не федерации и тем более не государственного органа. Сейчас все идет к тому, что будет принято положение о четырехлетней дисквалификации за "тяжелые" препараты, даже если спортсмен попадается впервые. Это означает неминуемый конец карьеры в любом виде спорта. То есть ты должен понимать, что в этой ситуации речь идет не о доверии к врачу или тренеру. А о твоей личной ответственности. О том, что, попавшись на допинге, ты теряешь все. Что все 10 - 15 лет предыдущей работы пойдут псу под хвост. Что судьба людей, деньги, репутация - черт знает сколько всего будет поставлено на карту.
Если один человек дал другому человеку по голове, он сядет в тюрьму - и никто по этому поводу не возмутится. Так должно быть и здесь. Может, твой соперник деньги заплатил, чтобы тебе в нужный момент что-то подсыпали. Ну так приезжай сам, если испытываешь хотя бы смутное подозрение, что не все в порядке, сдай пробу и жди результата. Уверен, что чист, - так вообще не надо тратить деньги на тесты. Какой смысл? На сайте WADA указаны все препараты - как разрешенные, так и запрещенные. Не применяй того, что тебе незнакомо, - вот и все.
А главное, никакие посредники здесь не нужны. У нас же между спортсменом, пробу которого исследуют, и между тем, кто исследует, задействовано такое количество людей, что исключить "человеческий фактор" невозможно. Федерации постоянно нас прессуют, что им нужно увеличивать число проб, но ведь и это не дает дополнительных гарантий.
С другой стороны, мы обсуждали вопрос: если человеку уже вручена награда, как можно потом ее отобрать? В профессиональном хоккее такое немыслимо. Если тебе вручили Кубок Стэнли, никто и ни по каким причинам никогда не сможет забрать его назад. Сейчас высказывается предложение, которое в ноябре будет рассматриваться на конгрессе WADA в рамках обсуждения Всемирного антидопингового кодекса, чтобы взятые пробы хранились восемь лет и могли бы быть исследованы в любой момент. С моей точки зрения, это нонсенс. Получается, ты восемь лет должен жить в страхе?
- Но ведь вы являетесь одним из руководителей как раз той самой организации, которая это предлагает. Где логика?
- Я поднял этот вопрос сразу, как только предложение было озвучено. Сказал, что надо четко определить: если WADA не позаботилось, чтобы успеть провести допинг-контроль и дисквалифицировать нарушителя до награждения, мы либо вручаем медаль, и никаких дальнейших манипуляций быть не может, либо сомнению будет подвергнуто все, что происходит в спорте. Страны тратят бюджетные деньги, выплачивают премии. А через четыре года выясняется, что медаль надо отдать? Возможно, кому-то приятно вместо бронзы или серебра несколько лет спустя получить золото. Хотя мне такая медаль была бы не нужна.
МЫ ДОБИЛИСЬ МНОГОГО
- Что из того, что сделано за пять лет вашего руководства Росспортом, доставляет вам самое большое внутреннее удовлетворение?
- При тех возможностях, которые нам представлялись, мы, как мне кажется, извлекли из них максимум. Не будучи членом кабинета министров, сложно влиять на ситуацию внутри - когда проектируется бюджет, делятся деньги. Надо понимать, что есть национальные проекты, более приоритетные. Но при всех тех проблемах, которые существуют в стране и которые следует решать в первую очередь, спорт не забыт. О нем говорят на всех уровнях, и, с моей точки зрения, есть основания говорить еще более громко. Потому что это решение многих социальных проблем, профилактика правонарушений, наркомании, алкоголизма, воспитание патриотизма, здоровье нации, обороноспособность. Это престиж страны, если касаться спорта высших достижений.
Поначалу много с чем пришлось столкнуться. Приходилось все отстраивать заново. Федеральная целевая программа развития физической культуры и спорта, которая начала работать с 2006 года и рассчитана на десять лет, не имеет аналогов. Причем это не виртуальность, а самая что ни на есть конкретика. К 2015 году мы должны построить четыре тысячи объектов. 750 из них - бассейны. То, чего в России даже близко не было за всю историю страны. И эту программу уже не поменять и не пересмотреть.
Нужно видеть лица людей в районных и краевых центрах, когда открывается комплекс с бассейном, многофункциональным залом, современными тренажерами - насколько это меняет и облик города, и психологию людей. Эти объекты востребованы по 20 часов в сутки. И это мы, безусловно, можем считать успехом.
Мне кажется, что, если бы на моем месте был кто-то другой, всего этого могло бы не получиться. Мне проще. Решение о моем назначении принимал президент, карт-бланш поначалу естественно, у меня был, но я уже тогда понимал, что нужно начинать показывать результат. А не сидеть и не вспоминать, как сам был чемпионом.
Сейчас уже можно говорить о том, что мы возродили спартакиадное движение. По итогам молодежной спартакиады (а это четыре уровня, начиная со школьного и заканчивая финалом) открыли много талантливых ребят с Дальнего Востока и из Сибири, которые до этого вообще не имели возможности заниматься спортом и выступать в соревнованиях. А главное втянули губернаторов в соревнование между собой. Опубликовали рейтинги регионов, и многих это заставило задуматься: так ли все хорошо, как говорят об этом местные руководители спорта.
Можно покупать в клубы иностранных футболистов, хоккеистов, баскетболистов и тем самым пытаться купить результат. Но купить результат на уровне юношеских достижений нельзя. Ты должен вложиться в инфраструктуру, обеспечить условия для занятий спортом в регионе, создать определенную систему соревнований, чтобы провести отбор и вывести своих спортсменов на следующий уровень. Должен поддержать детских тренеров, учителей физкультуры. Не забывать ветеранов, которые живут на твоей территории. Если великие спортсмены существуют непонятно в каких условиях, ты не можешь показывать их детям со словами: тренируйтесь, стремитесь стать такими же. Ты должен обеспечить их нормальным жильем, потому что эти люди лицо региона. Гордость области, края, республики, города.
Проблема заключается в том, что система управления спортом в стране - как лоскутное одеяло. В одних регионах есть министр спорта, который входит в кабинет министров, бьется за бюджет, поддерживает тренеров и спортсменов, а в соседней области его коллега сидит в кресле руководителя отдела департамента Минздрава и никогда не будет иметь никаких перспектив. Губернатор должен четко понимать, что результата не будет, если не повысить статус людей, которые отвечают за спорт. Мне, например, кажется определенной дискриминацией и то, что из числа всех преподавателей в стране, получающих президентские гранты, учителя физкультуры составляют всего два процента.
- А как вы представляете себе более высокий уровень спорта? Ведь очевидно, что десять с лишним лет разрухи не прошли даром.
- Мне часто говорят, что необходимо возрождать спартакиады народов, как это было в СССР, но ситуация изменилась. Возможно, мы к этому придем, но календарь федераций на сегодняшний день настолько обширен, что воткнуть в него еще и эти соревнования невозможно. А может, и не нужно. Мы хотим вместе с министерством образования вообще поменять систему развития спорта в стране. То есть поднять дворовый спорт и вывести его на уровень школ. Пусть команды классов, школ соревнуются с соседними школами, в субботу-воскресенье - обязательные турниры, папы-мамы приходят болеть за детей, старшеклассники - за младшеклассников и наоборот. По сути, это не что иное, как воспитание патриотизма. При этом детские спортивные школы должны перейти в систему Росспорта. По всем показателям уровень школ, которые в этой системе уже находятся, в десятки раз выше тех, что существуют в других местах.
Но вершиной системы должен стать студенческий спорт. Это даст нам возможность сохранить резерв. Во многих видах спорта федерации требуют от нас создания экспериментальных команд. Кого они собираются в них готовить, никому не понятно. Какой эффект будет - тоже. Но постоянно просят денег. Если мы создадим структуру студенческого спорта, чтобы у людей была возможность продолжать тренировки, даже если ты выпал из обоймы сборной команды, у нас постоянно будет результат. Откуда он берется в США? Именно из студенческого спорта. Потому что там идет постоянная система соревнований.
- Я правильно понимаю, что вы в принципе против экспериментальных команд?
- Почему? Есть виды спорта, где это обязательно нужно практиковать. Например, биатлон. Есть немало лыжников, которые по разным причинам не могут быть лучшими в гонках, и есть смысл их перепрофилировать. Научить стрелять. Естественно, с ними нужно работать отдельно. Есть сугубо специальные виды спорта. Бобслей, сани, прыжки с трамплина. Понятно, что они никогда не будут массовыми. Мы вложили деньги в бобслей, создали людям условия для работы - и тут же появился результат. Да, у нас в стране нет трамплинов, пока нет горнолыжных трасс мирового уровня. Но есть горнолыжные школы, есть талантливые спортсмены, которых можно отобрать и отправить тренироваться в ту же Австрию - пусть там катаются. Теннис ведь тоже в свое время по этому пути пошел. Основы подготовки, методики спортсмены получили здесь - а развивать их уехали на Запад. Почему нет? Объяснения и извинения можно найти любому неуспеху. Но надо самого себя уметь спросить: почему нет результата? Что сделал лично ты, чтобы его добиться?
В свое время мы очень постарались отпихнуть государство от спорта. Нас обвиняли во всех смертных грехах, но посмотрите, что сейчас происходит в мире. Китай вкладывает колоссальные деньги, потому что спорт - это не только идеология самоутверждаться через победы, но и развитие всей государственной системы, в том числе и экономической.
Спорт для американцев - это совершенно четко работающая на результат государственная машина. Идеология, куча субсидий, колоссальная индустрия. Все разговоры о том, что американский спорт носит любительский характер, - в пользу бедных. Это государственная политика.
Германия, которая была неизвестно на каких позициях после объединения, сегодня выигрывает по общему зачету зимние Олимпийские игры. Англия приняла специальную программу по развитию спорта к Играм 2012 года: идут колоссальные вливания на государственном уровне, создание инфраструктуры, системы детских школ. И мы приняли именно такую схему, потому что вовремя поняли: имидж страны напрямую зависит от спорта высших достижений. Нет никакой другой сферы деятельности, в честь представителей которой играют государственный гимн.
Однако если государство вкладывает, оно же будет спрашивать. Не может не спросить. Потому что это деньги налогоплательщиков. Когда после возвращения из США я приехал в Новогорск, зашел в свой прежний номер, сел на кровать, на которой спал 15 лет, посмотрел на те же самые обои, то понял, что просто не имею права предъявлять федерациям какие-то требования. Но сейчас картина совершенно иная. Гимнастическая база "Озеро Круглое" -лучшая в мире. Построена новая гостиница, отремонтирован плавательный бассейн. В Новогорске тоже созданы все условия для подготовки. И если раньше мы предоставляли федерациям полную свободу выбора, то сейчас настоятельно рекомендуем свои центры для тренировок.
Столько, сколько мы сейчас тратим на подготовку не тратит ни одна страна.
У нас создана самая лучшая система в мире (подчеркиваю это) поощрения за результат. Независимо от того, насколько популярен сам вид спорта. Идет серьезное финансирование медицины и спортивной науки. Все, что связано с высокими технологиями, удалось поднять на принципиально иной уровень.
В то же время, к сожалению, не всегда есть возможность исправлять то, что не было сделано до нас. У меня больше, чем у кого другого, душа болит и за тренеров-ветеранов, и за тех, кто был серебряным призером и кому не хватило чуть-чуть, чтобы стать первым. Но все это - система страхования, каких-то отчислений для того, чтобы люди получили средства для нормальной жизни, - еще со времен СССР не было регламентировано никакими документами, поэтому до сих пор любые предложения Минфин воспринимает в штыки. Мы стараемся - хотя бы в виде эксперимента - подключать регионы. На мэров пишем письма, на губернаторов. И в большинстве случаев, должен сказать, нам идут навстречу.
Полную версию статьи смотрите по этой ссылке
